Мы не фундаменталисты, а мусульмане (Часть вторая)

1400 лет правления

9. В шестом абзаце автор говорит: «Утверждение о том, что на протяжении всей истории Ислам был религиозной властью, является неприемлемым высказыванием, поскольку Ислам всегда оставался гражданским и политическим управлением, которое не имеет ничего общего с кораническим Исламом и хадисами». Автор в этих строках что-то отрицает, а что-то утверждает, не имея на то оснований. Я же скажу, что всё это полностью ложь, а также пренебрежение Исламом и историческими фактами, что осознаёт даже враг Ислама. Всем известно, что Ислам правил почти 1400 лет и применялся к подданным как система жизни, организующая все дела государства и народа во внутренней и внешней политике, во взаимоотношениях и судебной системе, армии и личном статусе, экономике и джихаде. Пусть автор просмотрит книги по исламской истории, чтобы убедиться в этом. Когда она говорит: «Ислам всегда был гражданским и политическим управлением, которое не имеет ничего общего с кораническим Исламом», — то из её искажённого выражения следует, что халифы в государстве Халифат не применяли то, что было ниспослано в Коране. Тут возникает вполне естественный вопрос: тогда что применяли халифы — законы Хаммурапи или учения фараонов? Почему Вы, автор, не читаете историю из её подлинных источников, чтобы не стать жертвой лжи ненавистнических востоковедов и мыслительного нашествия крестоносцев?

Благотворительность Запада

10. В предыдущем абзаце автор удивляется: «Как фундаменталисты могут восставать против Запада и Востока, против их мысли, философии и политических систем, и при этом не колеблясь использовать последние новшества в западных технологиях?». Я отвечу автору статьи и всем тем, кто ослеплён культурой Запада и не видит, что правильно, а что неправильно: мысль не имеет ничего общего с камнями, деревьями, железом и алюминием. Мысль, политика и философия часто выражают точку зрения их носителя или приверженца, и являются продуктом его культуры. Что касается автомобиля, самолёта, телефона, компьютера и ядерных ракет, то они являются формами цивилизации, вытекающими из науки и научного прогресса, а не из культуры, и они не выражают взгляды своих изобретателей. Поэтому, если этими изобретениями пользуется мусульманин, это не значит, что он использовал вещи, недопустимые в его религии в силу того, что их изобретатель является неверным и несёт капиталистический взгляд на жизнь. К тому же, я не думаю, что Запад занимается благотворительностью, изобретая то, чем будут пользоваться люди, в том числе и мы. Каждый товар и каждая услуга, которую Запад экспортирует к нам, оплачивается многократно в американских долларах. Он получает плату даже за технические советы, потому что Запад видит только материальную выгоду и заботится только о своих интересах. И если он выпустил что-то новое из техники, то это говорит не о щедрости и нравах, а скорее, о потребности в деньгах, которые вращают колесо производства на заводах. Поэтому не стоит попрекать нас западными технологиями. И если Запад может, пусть перекроет пути поставок своей продукции к нам.

Что касается мысли, философии и капиталистической политики, то они несут западную точку зрения на жизнь, которая сводится к тому, что религия не имеет ничего общего с жизненными делами (идея отделения религии от жизни или отделения религии от государства). Эта идея и то, что из неё вытекает, является противоположностью Исламу, потому что Ислам — это религия, охватывающая государство, и она вмешивается во все дела жизни с момента рождения человека до тех пор, пока он не будет омыт, закутан в саван и похоронен. С момента рождения человека Ислам вмешивается и устанавливает его происхождение, подтверждая отцовство или материнство, как говорится — «ребёнок принадлежит постели, в которой он был рождён». Далее смотрится, являются ли его родители законными или был ли ребёнок усыновлён в законном по Исламу порядке. Ислам вмешивается в грудное вскармливание, регулирует уход за ребёнком, следит за обеспечением и назначает над ним опекуна, если он сирота, а в случае, если родители живи, тогда они обязаны заботиться о ребёнке, дать ему исламское воспитание и обеспечивать до наступления совершеннолетия. И с наступлением совершеннолетия на человека ложатся все шариатские обязательства (таклиф), и он несёт ответственность за свои поступки. Как же тогда нам отделить религию от жизни и принять философию, политику и мышление Запада, которые предотвращают вмешательство религии в любой вопрос жизни?!

Нынешняя культура Запада, Востока и всех других народов отвергается, если она противоречит Исламу. Что касается цивилизации, то из неё принимается то, что основано на науке и изобретениях, потому что эти вещи не несут точку зрения своего изобретателя. Мирские науки не имеют ни религиозной идентичности, ни религиозного характера и не несут определённой точки зрения. Поэтому допустимо принимать их, так как они никак не могут противоречить исламской акыде и тому, что из неё вытекает.

Миграция просвещений

11. В восьмом абзаце своей статьи автор говорит: «Знают ли сами фундаменталисты, что Ислам не достиг бы того великого научного возрождения, которым был изумлён даже сам Запад, если бы не миграция других просвещений в Ислам, таких как римское, персидское и индийское?».

Очевидно, автор путает между наукой и просвещением. Это ошибка, которую совершают многие люди. Прежние цивилизации любое знание называли наукой, независимо от вида. Но сегодня наука охватывает определённые знания, как и просвещение охватывает определённые знания. Слово «наука» имеет собственное терминологическое значение, которое отличается от терминологического значения слова «просвещение», при том, что речь идёт не о лингвистическом значении этих слов. Основываясь на этом, наука определяется как знание, полученное посредством наблюдения, эксперимента, заключения и проверки, как, например, химия, физика и остальные экспериментальные науки, которые подлежат эксперименту и испытанию.

Что же касается просвещения, то оно определяется как знание, приобретаемое через сообщение, получение и выведение, как, например, история, язык, юриспруденция, философия и другие неэкспериментальные знания. Есть и такие неэкспериментальные знания, которые относятся к науке, даже если считаются частью просвещения, такие как арифметика, инженерия, промышленность. Хотя эти знания и появились из просвещения, но они считаются наукой в том смысле, что являются общими для всех людей, а не специфичными для какой-либо нации. Что касается искусства, то оно является частью просвещения и подчинено определённой точке зрения, поэтому искусство специфично для определённого народа. Таким образом, разница между наукой и просвещением заключается в том, что наука носит общий характер, а просвещение может быть как специфической, например, литература, история и философия о жизни, так и общей, как торговля, судоходство и т.д. По этой причине наука берётся от любой нации, так как считается универсальной, а не специфичной для определённой нации. Ибн Хальдун в книге «Мукаддима» отметил, что рациональные или естественные науки являются общими для народов, потому что в них человек руководствуется своей мыслью.

Что касается просвещения, то у каждого народа оно своё, и оно несёт определённый взгляд на жизнь, на то, что было до этой жизни, и на то, что будет после этой жизни, а также к просвещению относятся все вытекающие из него детали. Отталкиваясь от этой разницы между наукой и просвещением, как можно понять высказывание: «Ислам не достиг бы того великого научного возрождения, которым был изумлён даже сам Запад, если бы не миграция других просвещений в Ислам, таких как римское, персидское и индийское»?

Сосуществование

12. В девятом абзаце автор пишет: «Фундаменталисты уже забыли, что именно христиане, которых они сегодня готовы стереть с лица земли, перевели греческое наследие на арабский язык. Может ли Ислам, который на протяжении четырнадцати столетий оберегал восточно-христианские образования, отдать этих людей в руки озлобленных фанатичных защитников Ислама?».

В строках «они сегодня готовы стереть с лица земли» таится явная ложь и клевета на мусульман, поскольку ни один мусульманин на земле не заявляет подобное. Мы не говорим это не потому, что боимся кого-либо или заискиваем перед кем-либо, и не потому, что хотим добиться благосклонности у кого бы то ни было, как это делают сегодня некоторые так называемые «лидеры мусульман». И мы не говорим это не потому, что являемся сторонниками идеи «национального единства» или «сосуществования». Мы говорим это только потому, что следуем истине и придерживаемся исламской позиции в отношении всех людей Писания (ахлю ль-китаб). Ислам действительно оберегал их, но не в качестве независимых образований, как пишет автор. В едином Исламском Государстве не было независимых образований, за исключением периодов Крестовых походов и последних дней Османского Халифата. К тому же, Ислам оберегал людей Писания не из страха перед другими государствами, их мощью и могуществом, а из приверженности шариатской позиции ко всем этим народам.

Пустословие

Как мы приводили выше, автор говорит, что христиане «перевели греческое наследие на арабский язык». В отношении каждого, кто стремился и способствовал переводу греческого наследия на арабский язык, я скажу: лучше бы он этого не делал и не передавал бы нам глупости греческих философов, от которых ни холодно ни жарко. Более того, вред от этих переводов очевиден для каждого благоразумного. Это не было переводом на арабский язык каких-то греческих наук или открытий — в то время у греков не было никаких наук, а было лишь пустословие, картины обнажённых людей, скульптуры и идолы. И всё это было названо «красивым искусством» или искусством скульптуры. Больше всего переводу была подвержена философия о метафизике, то есть о том, что находится за пределами Вселенной, человека и жизни. Подобные рассмотрения запрещены в Исламе, поскольку касаются вещей, которые недосягаемы для разума и органов чувств человека. Эти переводы не принесли нам ничего полезного, а лишь передали от греков бессмысленные вопросы, такие как: «Что появилось первым: яйцо или курица?». Именно после перевода греческой философии среди мусульман появились догматические школы (мутакаллимы), которые попали в расставленные для них ловушки. Эти школы стали доказывать свои шариатские взгляды, прибегая к логике, а использование логики в шариатском взгляде или понимании шариатского текста очень опасно.

Эти новоиспечённые мусульманские философы погрузились в обсуждения ряда вопросов, которые были собраны в науку «калям», а сами они стали называться учёными каляма или мутакаллимами. Они хотели помочь себе и своей Умме, но погрязли в болоте философии.

Милость для миров

Теперь относительно высказывания автора статьи: «Может ли Ислам, который на протяжении четырнадцати столетий оберегал восточно-христианские образования, отдать этих людей…». Кажется, автор сильно переживает за их судьбу, поскольку повторяет это высказывание в своей статье несколько раз. Но пусть она не беспокоится — мусульмане не причинят им вреда, даже несмотря на то, что те причиняли вред мусульманам, нарушали договоры, устраивали резню, как последняя резня в Сабре и Шатиле. Мы не поступим с ними так же не потому, что боимся их, и не потому, что мы глупы, но из-за того, что Ислам — это милость для миров. Разве обращаясь к Своему Посланнику Мухаммаду ﷺ, Аллах не сказал:

وَمَآ أَرۡسَلۡنَٰكَ إِلَّا رَحۡمَةٗ لِّلۡعَٰلَمِينَ

«Мы отправили тебя только в качестве милости к мирам» (21:107)?

Пусть автор статьи знает, что Ислам не велел нам убивать людей и проливать их кровь только за то, что они нам не нравятся или придерживаются другого мнения. Мы следуем тому, что велел нам Господь миров, и сторонимся того, что Он запретил нам. Всё, что на земле — принадлежит Аллаху. Всевышний говорит:

لِّمَنِ ٱلۡمُلۡكُ ٱلۡيَوۡمَۖ لِلَّهِ ٱلۡوَٰحِدِ ٱلۡقَهَّارِ

«Кому же принадлежит власть сегодня? Аллаху, Единственному, Всемогущему» (40:16).

Мусульманин не посягнёт на имущество другого и не совершит действие, не получив разрешения Аллаха и не узнав решение Шариата. Если Аллах разрешил, то он может совершить, а если Аллах запретил, то он воздержится.

В конце абзаца автор пишет: «…отдать в руки озлобленных фанатичных защитников Ислама». Я отвечу, не опускаясь на тот уровень, в котором оказалась она: это высказывание не соответствует её докторской степени.

Крокодиловы слёзы

13. В десятом абзаце она пишет: «Однако это не мешает нам признать существование течений на самом Западе, которые понимают наши проблемы подобно тому, как 100 тысяч «израильтян» поняли варварство «израильского» вторжения в 1982 году и выступили против него, в то время как мусульмане Гвинеи, Китая или Пакистана сидят сложа руки».

Своё право нужно не вымаливать, а решительно отбирать. Мы, как мусульмане, имеем право на свои земли. Мы вправе иметь свои убеждения, оберегать их и распространять. Мы имеем право отказываться от подчинения Западу, его мысли и культуре. Мы вправе и даже обязаны вернуть каждый клочок земли, отнятый у мусульманских стран. И единственный путь вернуть — это сила и победа, а не попрошайничество перед сильными странами и Советом Безопасности. Не подобает лучшей общине, появившейся на благо человечества, добиваться сочувствия мира подобно тому, как нищие и сироты приходят с просьбами на пиры подлецов. Мы уже видели их сочувствие в Сабре и Шатиле, куда спустя несколько дней после резни прибыли всякие миссионеры со своими книгами. Мы видели их сочувствие во многих других странах. Пусть они приберегут сочувствие для себя, ведь оно им понадобится в тот день, когда их козни и ненависть обрушатся на их же головы. Нам должно быть плевать на слёзы убийцы, с рук которого стекает кровь жертвы. Разве Запад, который оплакивает Ливан и ливанцев, не понимает, что эти люди стали жертвой войны, развязанной им же ради влияния в регионе?! Разве Запад не знает, что бушующая в регионе война ведётся оружием, которое он продаёт нам, чтобы мы убивали друг друга в угоду его интересам?! Мы дерёмся как петухи внутри американской клетки, и каждая группа хвастается тем, чего добилась, пока дядя Сэм несёт её на убой. Запад знает, что именно он сам является причиной войн в нашем регионе и что он сам создал и оберегает еврейское государство в сердце исламского мира. И как после этого можно верить крокодиловым слезам, которые текут с их глаз, и думать, что они сочувствуют нам?! Нам не нужны ни их слёзы, ни их сочувствие.

Каждый из ста тысяч евреев, которыми так дорожит автор статьи, имеет родственника: брата, отца, сына и дядю, практикующего самые гнусные виды терроризма в Ливане от Эн-Накуры до Бейрута. Они убивают, разрушают, похищают людей и бросают в небезызвестную тюрьму «Ансар». В то же время их родственники в Тель-Авиве льют крокодиловы слёзы, играя отведённую им роль, чтобы сохранить лицо еврейским оккупантам. Пока кто-то делит еврейских политиков на ястребов, голубей и «100 тысяч», все они заняты оккупацией нашей земли и замышляют против нас зло. Пусть оставят этих голубей себе — мы сыты по горло ложью.

Она говорит: «Мусульмане Гвинеи, Китая или Пакистана сидят сложа руки». Но зачем идти так далеко? Почему она не говорит об арабах, которые гораздо ближе, чем Гвинея и Китай? Закон Шариата гласит: если враг напал на исламскую землю, то все ближайшие мусульмане обязаны отразить агрессию. Если сил, имеющихся у ближайших стран, недостаточно, тогда обязаны присоединяться и следующие, пока не наберётся достаточной силы. Изгнать агрессора — это коллективная обязанность мусульман (фард кифая). Я думаю, что для отражения атаки будет достаточно даже участие мусульман Египта, если они этого захотят или если им позволят их правители. Нет нужды обращаться за помощью к Китаю или Индии. Или мы привыкли перекладывать свою ответственность на других? Каждый должен сделать то, что в его силах, а не перекладывать вину на других. Ислам и мусульмане не виноваты в том, что на арабов и их правителей обрушились беды на пути к восхождению «арабского национализма». Ислам не проводит различий между арабом и неарабом. Наилучший из мусульман — самый богобоязненный. Пророк ﷺ сказал:

لاَ فَضْلَ لِعَرَبِيٍّ عَلَى عَجَمِيٍّ إِلَّا بِالتَّقْوَى

«Нет у араба преимущества над неарабом, кроме как в богобоязненности» (Ахмад).

В Исламе нет места выделению среди прочего чего-то арабского, за исключением языка. Что касается арабского национализма, то это то, что проклинается в Исламе. Посланник Аллаха ﷺ сказал:

لَيْسَ مِنَّا مَنْ دَعَا إِلَى عَصَبِيَّةٍ

«Не из нас тот, кто призывает к слепой приверженности (асабия)» (Абу Дауд).

Что сделают неарабы?

Автор статьи требует от Гвинеи прийти на помощь Палестине, когда на пути этой страны есть Египет, правители которого заключили мирное соглашение с иудеями и застраивают высоким забором границу с «Израилем», чтобы защитить сионистов от мусульман. Как Гвинея придёт на помощь, если «ООП» по наущению Запада монополизировала палестинское досье? В самом начале Запад сделал всё для того, чтобы свести палестинскую проблему к конфликту между арабскими странами и «Израилем», отрезав от этого вопроса остальные мусульманские страны, отчего он получил название «арабо-«израильский» конфликт». На следующем этапе Запад сузил досье до «палестино-«израильского» конфликта», приняв резолюцию, согласно которой единственной организацией, представляющей волю палестинского народа, является «ООП». Что после всего этого может сказать гвинеец?! Одной из норм современного международного и арабского права является невмешательство в дела других стран. Если кто-то попытается сделать это, нарушив международное право, тогда перед ним встанет, в первую очередь, само государство и правитель, который признал все международные законы. Во вторую очередь, перед ним встанут государства, которые защищают от любых изменений существующие границы, начерченные в соглашении Сайкс–Пико. Но исламские нормы не признают любые искусственно созданные в исламском мире границы.

14. В последнем абзаце она пишет: «Переступать через боль и раны ливанских мусульман после двенадцатилетней войны — это жажда политической власти некоторыми религиозными деятелями, а не надежда всех мусульман, которые стремятся установить демократичную, сбалансированную, арабскую систему, открытую для всех мирных движений».

Откуда она взяла то, что все мусульмане «стремятся установить демократичную, сбалансированную, арабскую систему, открытую для всех мирных движений»? Кто действительно понимает Ислам, тот знает, что демократия — это система неверия, что она противоречит Исламу и что все конституции, вытекающие из демократии, являются конституциями неверия. Невозможно представить, что все мусульмане требуют системы неверия.

Баланс, как его понимают на Западе и Востоке, — это равенство между двумя противоположностями, то есть между истиной и ложью, между добром и злом, между сильным и слабым. Как же велика разница между Исламом и другими ложными понятиями, к которым она призывает нас, такими как баланс, соучастие и «два крыла самолёта». Что касается её слов о том, что мусульмане хотят арабскую и открытую для всех течений систему, то ответом на это будет следующее: мы уже испытали на себе открытую и закрытую арабскую систему, и видим, к чему это привело… От арабского национализма не осталось ничего, кроме названия и чаяний в головах некоторых приверженцев этой идеи. Нет ничего более показательного в этом вопросе, чем та реальность, в которой оказались мусульмане сегодня.

Из журнала «Аль-Ваъй»
Выпуск №6
Раби уль-авваль 1408 г.х.
Ноябрь 1987 г.