Прочитав статью Рагифы Раммах под названием «Призыв к власти религии или власти религиозных людей», опубликованную в газете «As-Safir» 16.07.1987, мы находим в ней множество клеветы против Ислама. И, конечно же, это задевает каждого мусульманина, ревностного к своей религии и Умме. Поэтому мы сочли необходимым разъяснить правду и опровергнуть ложь.
Всевышний Аллах говорит:
هُوَ سَمَّىٰكُمُ ٱلۡمُسۡلِمِينَ مِن قَبۡلُ وَفِي هَٰذَا لِيَكُونَ ٱلرَّسُولُ شَهِيدًا عَلَيۡكُمۡ وَتَكُونُواْ شُهَدَآءَ عَلَى ٱلنَّاسِۚ
«Аллах нарёк вас мусульманами до этого и здесь (в Коране), чтобы Посланник был свидетелем о вас, а вы были свидетелями о людях» (22:78).
Автор статьи начал с нападок на Ислам и мусульман и закончил тем же. То, что удивило меня, так это степень её чрезмерной дерзости, которой я не мог найти объяснения. Вот я и подумал: откуда у неё столько наглости, чтобы напасть на самое великое? Можно представить, что эта статья была написана в начале века, поскольку мне с трудом верится, что человек, живущий в восьмидесятых годах двадцатого века, несёт в себе такие устаревшие идеи, которые исчезли с тех пор, как колонизатор сменил дубинку проповедью, оставив после себя тяжёлое наследие своих идей и точек зрения, образцы которых среди нас имеются до сих пор.
Если автор ожидает, что её статья произведёт ожидаемый эффект среди мусульман, тогда придётся её разочаровать. Ранее Умма уже сталкивалась с более коварными искажениями, но выявила их и отвергла. Исламский мир ведёт идейную борьбу со времён вторжения крестоносцев и востоковедов. Раньше Ислам подвергался последовательным нападкам со стороны востоковедов и ухищрённых западных писателей и философов, а также мусульман, ослеплённых западной культурой, но всё это лишь укрепило и очистило понимание Ислама среди мусульман.
Автор успокаивает себя тем, что подобных нападок было много. Действительно, мы обсуждали и противостояли многим из носителей этой вводящей в заблуждение мысли. Такие нападки не повлияли ни на движение каравана, ни на поднимающегося гиганта, которого писатель назвал «фундаменталистами», как называют его преступные режимы, западные страны и злобные ненавистники Ислама и мусульман.
Приступим к ответу:
1. Автор выбрала название своей статье: «Власть религии или власть религиозных людей». Известно, что власть одна. Умма выбирает того, кто будет от её имени на деле реализовывать власть. Халиф приносит присягу, как это описано в Шариате, и клянётся в том, что будет править согласно Корану и Сунне. В ответ же он берёт присягу с Уммы, которая клянётся в том, что будет слушаться и повиноваться халифу до тех пор, пока тот не выходит за рамки шариатских законов.
2. Касательно слов «религиозные люди», упомянутых в названии статьи... В Исламе нет разделения людей на религиозных и мирских. Идея отделения религии от мира, или отделения религии от жизни, или отделения религии от государства — это капиталистическая идея, не имеющая никакого отношения к Исламу. Ислам — это религия, в которой есть государство. Ислам содержит законы, связанные с любой сферой жизнедеятельности. Что касается светской и духовной власти, то это новшество, выдуманное капиталистическим Западом, чтобы не допустить вмешательства Церкви в государственные и гражданские дела. Тогда на Западе и родилась идея отделения религии от жизни, поскольку их религия — это только священничество. Но Ислам — это акыда (мировоззрение) и система для жизни, а не духовно-священническая идея, и он неотделим от жизни. Если бы автор и ей подобные использовали слово «учёные» вместо слов «религиозные люди», так как между ними есть огромная разница, тогда не возникало бы вопросов.
3. В первом абзаце автор пишет: «Мы вынуждены констатировать большое разочарование нежеланием большинства прогрессивной и демократически просвещённой интеллигенции противостоять этому течению». Это хорошо, что писательница очень разочарована нерешительностью своих товарищей, которых она называет «прогрессивной и демократически просвещённой интеллигенцией». Но возникает вопрос: где те просвещённые и прогрессивные, к которым она обращается за помощью, чтобы мы могли их увидеть вблизи, почувствовать сияние их света и понять уровень их «прогресса», «демократии» и «просвещения»?! Пусть она покажет нам хотя бы одного. Даже если такие люди есть, тогда их молчание будет лучше и благоразумней для всех. Тяжело представить, что есть люди, которым был указан путь к свету, но они отказались, пожелав остаться во мраке. Аллах говорит:
الٓرۚ كِتَٰبٌ أَنزَلۡنَٰهُ إِلَيۡكَ لِتُخۡرِجَ ٱلنَّاسَ مِنَ ٱلظُّلُمَٰتِ إِلَى ٱلنُّورِ
«Алиф. Лам. Ра. Мы ниспослали тебе Писание, чтобы ты вывел людей из мраков к свету» (14:1),
ٱللَّهُ وَلِيُّ ٱلَّذِينَ ءَامَنُواْ يُخۡرِجُهُم مِّنَ ٱلظُّلُمَٰتِ إِلَى ٱلنُّورِۖ وَٱلَّذِينَ كَفَرُوٓاْ أَوۡلِيَآؤُهُمُ ٱلطَّٰغُوتُ يُخۡرِجُونَهُم مِّنَ ٱلنُّورِ إِلَى ٱلظُّلُمَٰتِۗ
«Аллах — Покровитель тех, которые уверовали. Он выводит их из мраков к свету. А покровителями и помощниками неверующих являются тагуты, которые выводят их из света к мракам» (2:257).
Может, говоря о «просвещённых», автор имела в виду тех, кто указывал путь танкам Шарона, которые двигались по международным и второстепенным дорогам (имеется в виду нападение еврейского образования на Ливан в 1982 году — прим. перев.). Что-то мы не слышали о «просвещённых», когда подписавший мирный договор режим 17 мая напал на безоружных людей в Бир-эль-Абде только за то, что они говорили «нет мирному договору». И мы не слышали, чтобы эти «просвещённые» помешали Национальной Ассамблее большинством проголосовать за подписание унизительного соглашения. Мы не слышали от них, чтобы они отвергали и показывали на деле своё недовольство присутствием сил НАТО в Бейруте. Мы не слышали от этих самых «просвещённых» протеста против присутствия американского флота, самолётов и авиационного комплекса радиообнаружения и наведения в морях и небе стран Персидского залива. Мы даже не слышали и не видели демонстраций, осуждающих фальшивую безопасность арабских нефтяных танкеров под сенью американских флагов с красными звёздами. Почему мы не слышали их возмущения по поводу унизительного поднятия флагов колониальных стран для защиты наших нефтяных танкеров и их нефти, чтобы обеспечить поставки этой самой нефти в страны, уничтожившие в нас всякую ценность, достоинство и честь? Ведь это именно те самые страны, которые исчерпали все средства унижения, и осталось только вручить нам свои флаги, чтобы показать, кому мы служим. Пречист Аллах! Наша безопасность заимствована у Америки и Запада, наша еда заимствована, наша одежда заимствована, наша мысль заимствована, наша культура заимствована, наша экономика заимствована. Долги обременяют страны региона, а наши ресурсы разворовываются, но мы хвастаемся демократией, прогрессом и просвещением. В каком веке вы живёте?!
4. Во втором абзаце нам не понравилось то выражение автора «навязчивость мусульманских фундаменталистских течений». Ещё раз скажу автору, что её термин «фундаменталисты» — это выражение, используемое правителями Запада и некоторыми режимами, полностью связанными с Западом, христианами Ливана, информационными ресурсами христианской партии «Ливанские силы» и «Израилем». Все они — во вражеском лагере. Кроме того, её слова не выражают действительности. Боюсь, что это название, благодаря усилиям режимов, превратится в синоним террора. Постоянное упоминание этого названия призвано оттолкнуть мусульман от той категории людей, кто работает над выведением общества из рабства людей к поклонению Единому Аллаху. Любой ревностно относящийся к своей религии не примет ничего иного, кроме того, кем нарёк их Аллах:
هُوَ سَمَّىٰكُمُ ٱلۡمُسۡلِمِينَ
«Аллах нарёк вас мусульманами» (22:78).
Чтобы провести различие между практикующими и непрактикующими мусульманами, большинство мусульманских учёных называют практикующих защитниками Ислама, или сторонниками призыва, или придерживающимися, но никак не «фундаменталистами» в том смысле, который имеют в виду писатель и злонамеренные режимы. Но это не означает отказ от фундамента (усуль), поскольку бывает усуль религии, усуль фикха, усуль человека, если он связан с религиозным источником. Но смысл заключается лишь в том, чтобы мусульманин не связывал себя ни с чем иным, кроме Ислама. Мы, мусульмане, убедились в Исламе, его акыде и системе, и мы относимся к Исламу. И мы называемся не фундаменталистами, а мусульманами.
В том же абзаце автор пишет: «Фундаменталисты описывают маронитов как неверное меньшинство, контролирующее мусульманское большинство». И тут возникает вопрос: а что ей не понравилось? Она не согласна с тем, что марониты — это неверное меньшинство? Чем это ей навредило? Судя по её меркам, это описание не имеет для неё никакой ценности и не относится к критериям, которых она придерживается, потому что она делит людей на прогрессивных и отсталых, демократических и недемократических. И если другие со своими мерками и убеждениями противоречат ей, то это её не волнует, поскольку в её словаре нет неверного и мусульманина. Тогда какая ей разница, как называют маронитов? Или же она возмущена тем, что большинство требует отстранения от власти меньшинства? Я постараюсь ответить на это с точки зрения восхваляемой ею же демократии. Демократия, которую она так любит, всегда на стороне большинства, будь то мнение, управление, законодательство или принятие отдельных законов. Согласно демократии, большинство имеет право требовать устранения от власти меньшинства. Это право признано «прогрессивными» людьми, к которым относит себя писатель, и даже лидерами самой демократии. К чему тогда всё это сострадание к маронитам и христианской партии «Ливанские силы»? Может, она боится, что марониты воспользуются требованием мусульманами власти и вызовут сочувствие всего мира? Неужели Ислам так низок в её глазах и неужели мусульмане такие слабые, чтобы призывать их отказаться от своей религии и делать то, чего хотят «Ливанские силы» и «Израиль», чтобы убеждения мусульман не раздражали их? Неужели у мира нет глаз и ушей, чтобы услышать и увидеть происходящее непосредственно, а не через информационные ресурсы «Ливанских сил»? И какое значение вы, автор, придаёте им?!
Кто хочет поменять положение на всей планете, не обращает внимания на реакцию того или иного. И тот, кто придерживается истинной идеологии и веры, не отказывается от своего только потому, что это беспокоит соседей. Спрашиваем у писателя, откажется ли она от своих убеждений только потому, что они не нравятся другим и вызывают у других негативную реакцию? Я думаю, она не сделает этого вне зависимости от реакции другой людей.
Разве мусульмане не обладают правом быть инициатором действий, а не только реагировать на действия других? Не настало ли время нам взять инициативу в свои руки и совершать действия, оставляя другим возможность лишь реагировать? Почему за одними она признаёт такое право, а за другими — нет?
5. В третьем абзаце она пишет: «Мы хотели бы спросить у фундаменталистов о той волшебной палочке, которой они машут нам всякий раз, когда мы сталкиваемся с неразрешимой политической, культурной или просвещенческой проблемой. Мы удивляемся, как они могут получить готовое и востребованное решение всех этих проблем, которые оставляют бессильными университеты, исследовательские центры, компьютерные системы, электронные аналоги, лаборатории и обсерватории на Западе и Востоке, в то время как у них нет ни одного из этих учреждений».
У нас рождается встречный вопрос: почему она машет такими волшебными палочками, такими как компьютеры, электронные аналоги, лаборатории и обсерватории? Какое отношение имеют, к примеру, обсерватории, к политическим проблемам? Какое отношение имеют лаборатории к культурным проблемам? Нужна ли правителю астрономическая обсерватория или химическая лаборатория, чтобы исследовать и вести дела своего народа? Нужен ли ему компьютер, чтобы понять, как регрессирует его внутренняя, внешняя и финансовая политика?
Когда автор задаётся вопросом о «волшебной палочке, которой они машут нам всякий раз, когда мы сталкиваемся с неразрешимой политической, культурной или просвещенческой проблемой», ей хочется ответить, что мусульмане не признают, что перед ними стоят культурные проблемы, потому что проблемы эти стоят перед капиталистическим Западом и прозападными режимами, которые пожинают плоды своей привязанности к обманчивой культуре Запада. И о какой культуре она вообще говорит? Может, о культуре, превратившей женщин в товар в руках рекламных и маркетинговых компаний, чтобы выводить их на экраны для привлечения потребителей и наполнения карманов капиталистов? Или, возможно, речь идёт о культуре, которая убивает её брата, независимо от того, угнетатель он или угнетённый, и за которой следует Запад, устраивая пожары, уничтожающие богатства и народы в разных уголках исламского мира? Разве не западные заводы экспериментируют с последними изобретениями для истребления людей, такими как химическое оружие, кассетные бомбы и напалм? Или она имеет в виду культуру с вопиющей расовой дискриминацией, когда «цивилизованные» вешают на двери своих ресторанов табличку «Собакам и арабам вход воспрещён», или «Собакам и неграм», или когда белые школы отказываются принимать темнокожих учеников? Может, она подразумевает культуру вседозволенности, где принимаются законы, позволяющие мужчине жениться на мужчине? Может, она говорит о культуре СПИДа? Этот список можно продолжить, но у нас не хватит бумаги…
6. Четвёртый абзац автор начинает словами: «Мы хотели бы услышать разъяснения фундаменталистов». Что ж, я ей объясню, если она хочет знать, но если она хочет просто дискредитировать, то это всё меняет:
а) Этот абзац, как и остальная часть статьи, полон возмутительных ошибок. Меня огорчает, когда человек пишет о том, чего не знает, думая, что ему всё ясно. Если автор пишет то, о чём знает, и допускает ошибку, тогда в этом нет ничего страшного. Но если он пишет то, о чём вообще не знает, тогда это уже преступление.
б) Она пишет: «К какому Исламу они хотят нас вернуть? Как мы знаем, Ислам не один, а несколько». Похоже, вот здесь она думала, что знает Ислам, но ошиблась, ведь Ислам — один, а не два или три. Также она совершила ошибку, которую совершают простые люди, когда говорят «мы — Ислам», а подразумевают «мы — мусульмане». Остерегайтесь путать понятие Ислама с понятием мусульман и возлагать ошибки некоторых мусульман на Ислам. Она слепа к очевидной истине, поскольку никто не может отрицать существование солнца. Ислам — это религия Аллаха, принесённая нам Мухаммадом ﷺ. Её столпы и конституция известна в Коране, к которому ложь не подберётся ни спереди, ни сзади и которому не грозит искажение предложений или подделка. Этот Коран содержит системы организации всех человеческих дел, будь то экономические, социальные, политические, военные.
в) Она пишет: «Известно, что в Исламе семь мазхабов, у каждого из которых двенадцать подразделений. Т.е. всего восемьдесят четыре подразделения. Есть, например, сунниты и их подразделения, рафидиты и их подразделения, хариджиты и их подразделения, кадариты и их подразделения, джабариты и их подразделения, джахмиты и их подразделения, мурджииты и их подразделения». Я же отвечу в нескольких пунктах:
• В Исламе есть мазхабы, но нет подразделений, а от всех перечисленных не осталось и следа.
• Есть шесть живых мазхабов, у которых всё ещё остались последователи: шафиитский, ханафитский, маликитский, ханбалитский, джафаритский (имамы-двунадесятники) и зайдитский.
• Существует огромная разница между мазхабами и подразделениями. Мазхаб — это линия иджтихада в разъяснении шариатского решения по какому-либо вопросу. Подразделение — это группа людей, объединившихся по определённой причине и с общей целью, будь то политическая, военная или иная. Мазхаб не означает разделения мусульман на группы или секты и не несёт в себе смысла раскола, потому что это всего лишь «школа иджтихада».
Чтобы ещё больше упростить, предположим, что в одном из университетов изучаются несколько дисциплин, и каждая дисциплина изучается студентами под руководством определённого профессора. Профессор не вмешивается в предмет, которого он не знает, и не обучает этому предмету, потому что это не касается его специальности. Он не имеет права обучать студентов тому, что не входит в программу, установленную администрацией университета. Можно ли назвать это разделением внутри университета? Нужно ли объединить университет, разделённый на факультеты и классы? И как производить это объединение? Объединятся ли инженерный университет с юридическим университетом и на каком основании будет происходить объединение, не говоря уже о разнице в программе, профессорах и предметах? Это заведение называется университетом и рассматривается как единое образование, несмотря на его структурное и административное деление. Точно так же Ислам и мусульмане. Ислам — единая религия, а мусульмане — единая Умма. Наличие мазхабов лишь указывает на здоровую и богатую юриспруденцию (фикх), а также на знания в области шариатских решений. Чем больше муджтахидов, тем больше творческих умов, производимых живой Исламской Уммой, богатой своими факихами.
7. В том же абзаце автор пишет: «Можно представить, что мусульмане договорятся об объединении всех этих мазхабов, но в этом мы очень сомневаемся по прошествии более четырнадцати столетий».
Кто сказал, что Ислам требует объединения мазхабов или иджтихадов? Кто сказал, что мусульмане пытались объединить мазхабы на протяжении четырнадцати столетий и потерпели неудачу? Повторимся, возможно, в этом будет польза: мазхабы, по Шариату, — это линии иджтихада, принадлежащие муджтахидам. Последователи этих муджтахидов не образуют противоборствующие секты. Мнение каждого муджтахида — это мнение Ислама по какому-либо вопросу, выведенное посредством иджтихада. Таким образом, мазхабы не являются политическими образованиями, как это понимают автор и некоторые люди, и поэтому они не являются образованиями внутри единого образования, а именно — внутри Исламского Государства и Исламской Уммы.
Хишам ан-Нумани
Из журнала «Аль-Ваъй», выпуск 5, 1408 г.х./1987 г.
