ٱلۡحَقُّ مِن رَّبِّكَ فَلَا تَكُونَنَّ مِنَ ٱلۡمُمۡتَرِينَ
«Истина — от твоего Господа. Посему не будь в числе тех, кто сомневается» (2:147).
Поиск истины — это явление, которое столь же старо, как и само человечество. В этой огромной Вселенной человеку нужны индикаторы и критерии истины, чтобы найти свой путь в жизни точно так же, как он нуждается в фосфоресцирующих индикаторах, когда он перемещается по коридору в кромешной темноте. По этой причине Ислам откликнулся на поиски человеком истины, сначала дав ответы на самые основные вопросы о себе, о Вселенной, в которой он живёт, и о жизни, которую он проживает, которые завязываются в его сознании, как, например, «откуда» и «почему» он пришёл и «куда» он направляется.
Ислам обращает внимание на осязаемые и воспринимаемые явления, такие как человек, жизнь и Вселенная, и объясняет их в соответствии с их реальностью, а также обосновывает, что у них есть Создатель, что Мухаммад, сын Абдуллаха, является Посланником Аллаха ﷺ и что Коран — это Книга от Аллаха, делая это таким образом, чтобы убедить разум человека. На этой основе он выстраивает критерии и мерила истины, которые подпадают под категории хорошего–плохого, правильного–неправильного, халяля–харама, воздаяния–греха. Поскольку эти суждения основаны на принципах, которые соответствуют реалиям человеческой, жизненной и вселенской материи и которые может постичь разум, их нельзя рассматривать как догмы. «Кто имеет право судить (аль-Хаким) о поведении и поступках людей», «что есть добро и зло», «существование и качества ангелов и джиннов», «что ждёт нас после этой жизни», «вечная жизнь в Ахирате после смерти», «Рай», «Ад» и другие знания, которые не могут быть постигнуты разумом (мугайябат) — всё это знания второго порядка, которые могут быть категорически приняты разумом в той части, что они исходят от Аллаха и источником которых является Коран.
На протяжении всей истории мусульмане определяли своё поведение и склонности на основе своей акыды, а также критериев истинности и ценностных суждений, основанных на акыде. Критерием поведения мусульман были шариатские хукмы, а их целью — обретение довольства Аллаха. Благодаря этим мерилам и критериям мусульмане построили стабильную, мирную и счастливую жизнь. Здесь мы подразумеваем сюжет, который можно наблюдать в известной истории, приключившейся с Умаром (р.а.), где девушка, никогда не посещавшая школу, всю жизнь занимавшаяся домашним скотом, доившая коров, живущая в глинобитном доме с крайне примитивными условиями, при этом гордо заявляла: «Даже если нас не видит Умар, есть Тот, Кто за нами наблюдает». Эта девушка обладала мерилом истины благодаря исламской акыде. Для человека, который однажды уверовал в Аллаха и приобрёл мерило истины, отныне не существует такого места, где его никто не увидит. С того момента нет такого мирского богатства, которое может купить человека, принявшего довольство Всевышнего в основу своей цели, а также принявшего критерий «харам–халяль» в качестве мерила своего поведения. Если бы критерии истинности этой девушки служили бы стандартами, которые доминировали в научном мире в период пандемии, то они не монополизировали бы патент на вакцину и не лишили бы миллиарды людей, отчаянно ищущих исцеления, доступа к знаниям, которые являются их общим наследием.
Если бы политики, учёные и промышленники приняли следующее учение Посланника Аллаха ﷺ: «Если до тебя дошла весть, что завтра наступит конец света, а в руке своей ты держишь саженец, то высади свой саженец!», — и если бы они составляли свои планы развития в соответствии с этими критериями, разве мы говорили бы об ухудшении экологического баланса мира? Испытали бы мы экологические катастрофы, если бы индустриализация и урбанизация проводились в соответствии с критериями тех истин, которые сообщают нам, что если мы не посадим саженец в своих руках, то своими же руками подготовим для себя апокалипсис? Разве тогда города и жилища, в которых проживают люди, стали бы для них могилами?
Однако за несколько веков до исчезновения Ислама с исторической арены светская мысль, развившаяся на Западе, коренным образом изменила мерила и критерии истины, а также ценностные суждения людей. Позитивистская парадигма познания изменила статус человека. До этого периода источником смысла и ценности, добра и зла, прекрасного и безобразного было знание, приходящее из-за пределов Вселенной, тогда как позитивизм переместил человека на позицию источника ценности и смысла, добра и зла. Как субъект, который производит правильное и неправильное в жизни на основе своего опыта, наблюдений и оценок, человек отныне стал основой истины во всех вопросах. Только знания, созданные и произведённые людьми, стали истиной. С этим великим разрывом прервалась связь знания с миром, находящимся за пределами бытия. Так смысл человеческой жизни был уничтожен.
Человек, чей смысл и душа уничтожены, равносилен мёртвому человеку. Позитивистская мысль, которая строит свою модель истины посредством исключительно науки, ожидает, что люди и общества будут смиренно и покорно ждать выводов людей науки. Сделать акцент на том, что нечто является научным, — значит дать этому нечто неоспоримое представление о том, что оно является истиной. Науке и научности стали придавать такой иммунитет и неприкосновенность, что превзошли этим схоластов Средневековья. Научность, которая монополизирует истину, переняла себе рефлексы той догмы, на руинах которой она была основана, другими словами, стала реагировать подобно Церкви на тех, кто ставит под сомнение её утверждения, а именно — осуждать, отлучать, гильотинировать.
Приписывание такой категоричности науке в первую очередь противоречит логике и методу самой науки. То, что является научным, не может быть абсолютно истинным, а то, что является абсолютно истинным, не может быть научным. Рассматривая историю науки как архив опровергнутых тезисов, можно с уверенностью понять, что наука не производит абсолютных истин. Результаты, полученные с помощью научного метода, не являются абсолютными, окончательными и неизменными. Если вчера считалось неоспоримым фактом, что атом — это наименьшая неделимая часть материи, то сегодня этот тезис опровергается тем же методом. Можно найти бесчисленное количество примеров того, как учёные противоречили и опровергали свои же утверждения даже в период пандемии, который длился всего два года. Если продолжительность пребывания антитела в кровотоке тех, кто перенёс Covid, изначально составляла девять месяцев, то затем она снизилась до шести месяцев, после чего до трёх месяцев и, наконец, до одного месяца. Для тех, кто получил две дозы вакцины «Sinovac», теперь рекомендуется две дозы «BioNTech». Предположительно, после появления местной турецкой версии вакцины станут рекомендованы две дозы «Turnovac».
Однако научный метод является лишь одним из методов мышления и подходит для использования в экспериментальных (позитивных) науках. Неправильно использовать его в тех областях, которые не подлежат эксперименту, наблюдению, измерению и оценке. Представление информации, полученной научным методом, в качестве неизменных, вечных и непреходящих истин есть не что иное, как эгоцентрическая конструкция нового мира капиталистической идеологией. Позитивистская мысль хочет превратить человеческие общества в механических существ, законы которых вырабатываются «наукой», которую она монополизирует, делая социальные, политические, экономические и другие человеческие отношения областью науки. Ведь в мире, где человек и робот, общество и машина уравнены, для управления обществом достаточно иметь в руках только пульт дистанционного управления.
С другой точки зрения, навязывание науки в качестве единственного мерила истины означает устранение критериев истины, которые могут быть достигнуты путём ответа на экзистенциальные вопросы, такие как «Откуда я пришёл?», «Зачем я пришёл?» и «Куда я иду?», таким образом, чтобы убедить человеческий разум. Названием этому уже будет не наука, а сциентизм [1]. Ведь никакая наука не создаётся независимо от мировоззрения, к которому принадлежит учёный. Например, механистическое понимание природы, составляющее основу понимания позитивной науки, основано на идее, что Вселенная, имеющая определённые законы, движется спонтанно (сама по себе) и поэтому не нуждается в движущей силе для своего функционирования. Западное понимание науки представляет Вселенную, которая отрезана от «до» (Творца) и «после» (Ахирата). Сводя человеческие ценностные суждения к чувствам и личному опыту, западное понимание фрагментирует истину на кусочки, а также разрушает общепризнанные меры хорошего–плохого, правильного–неправильного и делает их относительными, изменчивыми и бесполезными. В отсутствие универсальных правил морали, добра–зла, хорошего–плохого и правильного–неправильного не существует механизма, который бы помешал государствам, владеющим капиталом и технологической мощью, использовать эту власть в своих собственных интересах.
Итак, что же такое понимание науки дало или может дать человечеству? В чём разница между «пещерным человеком», который ударил своего соседа камнем по голове, чтобы украсть огонь из его жилища в каменном веке, и «цивилизованным человеком», который сотни тысяч лет спустя с помощью технологического оружия атакует народы «по голове», чтобы украсть нефть Ближнего Востока, газ Центральной Азии, яблоки Африки и другие богатства? Становится ли человек человеком, только совершенствуя средства и инструменты, облегчающие жизнь? Какой мир может построить наука, открывающая формулы химии, игнорируя правильные–неправильные, хорошие–плохие меры того, где, как и для чего их следует использовать? Формулы в руках человека, который стал независимым от повелений Аллаха, разорвав связи с тем, что предшествовало этой жизни, и неподотчётным за то, что он сделал в этом мире, разорвав связи с тем, что последует за этой жизнью, ничем не отличаются от ножа в руках буйного убийцы. Оружие массового уничтожения, угрожающее всему человечеству, и индустриализация, нарушающая экологический баланс, показали нам посредством весьма болезненных последствий, что одна лишь наука не может быть мерилом истины. Человек, жизнь и Вселенная неизбежно нуждаются в новой парадигме (модели) познания.
Ислам поместил каждую из категорий религии и науки на нужное и правильное место в иерархии знаний. Вечные критерии, которые определяют поведение и наклонности человека и которые не изменятся ни в зависимости от времени, ни в зависимости от места, являются жизненными критериями, определёнными Божественным Откровением. При условии, что эти критерии взяты за основу, всевозможные научные исследования и изыскания, технические и технологические разработки являются лишь инструментами и оборудованием, которые сделают жизнь проще и комфортнее. Критерии науки действительны для улучшения вещей, а критерии и мерила Откровения — для улучшения человеческого поведения и склонностей. Исламская акыда единобожия представила методы использования этих двух источников знания, не противореча друг другу. Многочисленные примеры этому можно увидеть в жизни последнего Посланника Откровения — Мухаммада ﷺ. Его ﷺ высказывание о прививании финиковых пальм: «Вы лучше меня осведомлены в мирских делах», — выражает, что Божественное Откровение не является источником знаний в научной сфере. Таким образом, работы и процедуры, которые необходимо выполнить для прививки дерева и повышения его продуктивности, относятся к области сельскохозяйственной науки. Тот факт, что техника рытья рва (траншеи), которая дала название «Битве у рва» (Хандак), была защитной техникой и оборонительным приёмом персов-язычников, указывает на то, что Пророк ﷺ использовал человеческий опыт и знания в технических вопросах, а также инструменты и оборудование, которые служат для облегчения дела. В результате мерилом истины становится наука в вещах и Божественное Откровение в поступках.
Абдуррахим Шен
Köklü Değişim Dergisi
10.09.2021
1. Сциенти́зм (фр. scientisme, от лат. scientia «наука, знание») — общее название идейной позиции, представляющей научное знание наивысшей культурной ценностью и основополагающим фактором взаимодействия человека с миром. Сциентизм сам по себе не является стройной системой взглядов, а скорее, может рассматриваться как определённая ориентация различных систем, которые приобрели широчайшую популярность и являются частью взглядов исследователей и широкой публики.
